Анджелина глотнула вина и произнесла:

– Я заметила, ты купил новый будильник.

Уилл улыбнулся.

– Зачем? – спросила она.

Уилл перестал улыбаться.

– Я имею в виду, зачем он тебе теперь? – Но Анджелина имела в виду другое.

– Ты годами потешалась над моим старым будильником, – сказал Уилл, заглядывая в кухню. – А в «Бест бай» у меня появилась знакомая, которая помогает мне с покупками.

«Вот и хорошо», – подумала Анджелина. Она не хотела, чтобы муж грустил, и с облегчением услышала о какой‑то вполне благосклонной к нему женщине. С ее плеч свалился тяжкий груз. Она выпрямилась и сделала самый глубокий выдох с тех пор, как Уилл ушел на пенсию. А потом начала качаться, устремив взор на горы, на новое пространство, образовавшееся с опадением листвы, – почти дорогу, уходившую далеко-далеко, насколько хватало глаз.

– Мне нравится твоя борода, – заметила Анджелина. – В самом деле нравится.

Уилл снова улыбнулся.

– Ливи звонила сегодня утром, пока ты была на тренировке.

– Как она?

– Не желает приезжать на День благодарения. Хочет остаться и попутешествовать. Я сказал, что ей пора домой, как мы и планировали, и даже заказали для нее обратный билет… Но пообещал обсудить ее прихоть с тобой.

– А почему это ей пора домой?

– Но ведь День благодарения!

– Она же во Франции.

– Она там довольно давно.

Анджелина раскачивалась всем телом взад-вперед. Качалка набирала скорость.

– А я думаю – и говорила тебе от этом, – что ей нет никакого смысла мотаться домой на День благодарения, к чему проделывать долгий путь, когда до окончательного возвращения остался всего месяц? – Анджелина встала, и качалка отклонилась назад, стукнувшись о стену дома. – Ей двадцать лет, Уилл. Ты не хуже меня знаешь: как только у нее появятся работа и семья, ей придется проводить День благодарения у себя дома.

– На День благодарения мы всегда были вместе. Ее сестры‑то приедут.

– Но так будет не вечно. Смирись с переменами. Девочки вышли в мир, у них своя жизнь. Если они выйдут замуж, у них появятся и другие старшие родственники.

– Франция – не то же самое, что семья мужа.

– Уилл!

– Анджелина!

– Тебе не кажется, что ты ведешь себя как эгоист?

В дверь позвонили. Анджелина не шелохнулась. Она чувствовала на себе укоризненный взгляд Уилла. Он встал, пнул ногой дверь веранды, потом распахнул ее. Анджелина слышала, как муж шумно протопал в переднюю часть дома, открыл входную дверь – запустил колесо традиции, оставаться частью которой она больше не желала.

Глава 32

Той ночью Анджелина проснулась в четыре часа от судороги, которая свела чересчур длинный палец ноги, не желавший стоять вровень с собратьями и весь день упиравшийся в носок ботинка. Она пошевелила пальцами ног, посгибала их и повернулась лицом к новому будильнику Уилла с ярко-синими цифрами: 4:03. В этот глухой ночной час Анджелина вдруг заскучала по старому будильнику «под дерево». Надо встать и сходить в туалет. Иначе заснуть снова точно не получится.

Уилл проснулся в четыре часа утра, и Стелла растаяла. Он быстро зажмурился, но ее уже не было. Исчезли и приоткрытые губы, и язык, облизывавший красный леденец, и ложбинка между ягодицами, к которой он уже тянулся. Уилл сел и спустил ноги на пол. Через минуту он направился в туалет. Мелькнула чья‑то тень. Он вздрогнул и прижал руку к груди.

– Ты до смерти меня напугала!

Мимо, не касаясь его, проскользнула Анджелина, возвращавшаяся в кровать.

Глава 33

На прошлой неделе Анджелина, уступив Уиллу, не стала выбрасывать три перезрелых банана: муж заявил, что хочет испечь банановый хлеб. Но через несколько дней появились плодовые мушки. Подгнившие фрукты отправились в уличный мусорный бак. Однако мушек становилось все больше. Пришлось вызывать дезинсектора.

Рик, как обычно, решительно вторгся в дом и направился прямиком на кухню, начав поливать плинтусы еще до того, как его нога ступила в помещение. Анджелина встала позади высокой спортивной фигуры, наблюдая, как та плавно движется по кругу. Рик задержался, чтобы обрызгать большое мусорное ведро под раковиной, а потом – измельчитель, по его словам – излюбленное убежище плодовой мушки.

– Вы что‑нибудь заметили в шкафчиках? – спросил дезинсектор.

Анджелина помотала головой.

Рик поднял глаза. Анджелина, подметив, куда направлен взгляд дезинсектора, увидела стайку плодовых мушек, сидевших на краю шкафчика, – ни дать ни взять маленькие черные ангелы, смотрящие с небес.

– О-о! – протянула она.

Рик открыл шкафчик и отступил, чтобы заглянуть на верхнюю полку, возвышавшуюся над его головой на добрых два фута.

– О боже, – пробормотала Анджелина и зажала рот рукой.

Рик поставил канистру на пол.

Там, на верхней полке, лежали остатки красной сетки, наподобие тех сетчатых сумок, которые продают летом на обочинах дорог. И тут Анджелина вспомнила, что в начале июня купила сетку с репчатым луком и убрала ее на верхнюю полку, потому что ящик с луком был полон.

Теперь же по стенке шкафчика, переливаясь через край полки, медленно стекала смолоподобная жижа, напоминавшая загустевший вустерский соус, вот только это был совсем не соус. А над ним вились рои плодовых мушек.

Рик придвинул к шкафчику табурет.

– Принесите мне газету, – распорядился он. – У вас есть прочный мусорный пакет наподобие мешка для листьев?

Супруги открывали этот шкафчик раз по сто на дню – ну хорошо, теперь, с отъездом Айрис, по двадцать. И как они могли не заметить? Просто невероятно, однако факт. Если бы эту гадость обнаружил Уилл, Анджелина бы ему ни за что не поверила.

– Миссис Брукс?

Анджелина очнулась и взялась за дело, испытывая огромное облегчение оттого, что не наткнулась на это чудовищное месиво в одиночестве. Ей не терпелось поведать эту историю Люси.

Глава 34

Уилл отдал жене подарочный сертификат на массаж, который его бывшая секретарша прислала ему по случаю выхода на пенсию (надпись на открытке гласила: «Для вашей новой жизни»). Анджелина записалась на второе ноября, решив, что это хорошее начало месяца, и вот теперь открывала дверь в маленькое строеньице.

– Добро пожаловать, – сказала очень худая и очень молодая беременная женщина.

– Я Анджелина.

– Я Сайл. Всё готово.

Анджелина последовала за Сайл по короткому коридору мимо закрытой двери и туалета в темную комнату, где играла тихая музыка, сопровождаемая звуком журчащего ручья или реки. Посредине стояла кровать, один уголок одеяла был отогнут.

– Вы раньше делали массаж?

– Первый раз.

– Что ж, раздевайтесь. Снимите все, что считаете нужным. – На Сайл были фиолетовая и черная майка, а поверх них – облегающий черный топ для йоги с длинными рукавами, сползавший с плеч.

– Я оставлю трусы?

– Как вам будет удобно.

– А вы как предлагаете?

– Любая одежда – барьер для расслабления. Вместо «да» она говорит «нет». Пальцы не должны встречать препятствий. Сначала вы ляжете на живот, поместив лицо в специальное отверстие. Герхардт придет к вам через пять минут.

– Погодите-ка! Герхардт?

– Массажист.

– Я думала, что массажистка вы.

Сайл улыбнулась.

– Я администратор. – И закрыла за собой дверь.

Анджелина определенно была против барьеров. Опасаясь, что ее застанут посреди процесса раздевания, она торопливо сорвала с себя штаны, свитер и футболку. Затем расстегнула бюстгальтер, засунула его в сумочку, стянула с себя трусы и отправила их туда же. Когда она звонила, чтобы записаться на сеанс, по телефону ответила Сайл. И Анджелина предположила… Она забралась под светло-зеленое одеяло, чистое, прохладное, благоухавшее эвкалиптом, откинула его, точно сняв старую кожу, и накрылась снова. А поместив лицо в специальное отверстие, Анджелина почувствовала, как с ее плеч свалился груз многолетних забот о других.